В 2021 году одним из получателей гранта в рамках конкурса «Большой формат» стала Анна Вильгельми (сайт Intonation.me) и её спецпроект «#заключеннаявказахстане». Это серия лонгридов и нарративных подкастов о жизни женщин после освобождения. Сама Анна уже пять лет живёт в Германии — для реализации проекта она нашла журналистов-фрилансеров в Казахстане. Очевидно, что проект сделан очень профессионально и реалистично: от драматизма материалов сковывает страх. В интервью нашему сайту автор рассказала о работе из Европы и создании собственного сайта, выборе темы и сложностях в изготовлении подкастов, а также отсутствии структурных изменений после выхода проекта.
Анна, расскажите о себе, пожалуйста.
— Я в журналистике семь лет. Мое первое образование — экономическое, параллельно с учёбой я проходила практику в МИСК. Работала в казахстанском Esquire, а также как фрилансер писала для Manshuq.com, Cabar Asia и других. В 2016 году поступила магистратуру в Германии по специальности медиа, живу здесь и сейчас. Работаю в основном с текстами и инфографикой, хотя вообще изучаю медиаэтику.
У меня есть основная работа в Германии — занимаюсь внутренней коммуникацией и ведением соцсетей. Невозможно работать в Казахстане, а жить при этом в Европе — это очень разные деньги, зарплата нужна минимум в четыре раза выше. К сожалению, я не могу писать большие тексты на немецком: не хватает чувства языка и контекстных знаний о стране и политике, поэтому периодически пишу в казахстанские издания для самореализации. Есть сложности: пятичасовая разница по времени, плюс я не могу сама делать большую часть потенциально интересных мне материалов — для этого нужно реально быть на месте.
Кстати, есть ещё одна Анна Вильгельми, моя полная тезка, нас иногда путают. Она — продюсер документальных фильмов. Мне пару раз стучались в личку с просьбой об интервью, я отвечала: «Ребята, это не я».
Intonation.me — ваша собственная площадка? С какой целью вы её создали?
— Да, «Интонация» — маленький личный проект. Мы запустили его вместе с подругой, однокурсницей Елизаветой Голубцовой, она тоже из Казахстана. Нам хотелось делать проекты самим, без оглядки на редакционные задания и дедлайны. Мы создаём колонки, небольшие статьи, интервью — часть материалов пишем сами, если для этого не нужно быть на месте, иногда нанимаем фрилансеров. При этом у нас нет спонсоров и рекламы. Мы развиваем микромедиа своими силами, так, как у нас получается. Отсутствие огромных просмотров для нас некритично, важно знать, что мы хорошо поработали над материалом — и если его увидели 1000 человек, то это и есть наша целевая аудитория.
Мы осознаём, что вряд ли станем большим известным медиа. Во-первых, просто потому что не можем платить хорошие зарплаты казахстанским журналистам на постоянной основе. Мы работаем по контрактам ГПХ, на основании их заказываем материалы. Изначально мы договорились, что хотим, чтобы у фрилансеров были нормальные гонорары — не по 7000-8000 тенге, которые предлагали мне иногда в казахстанских медиа, а как минимум 20 000-30 000 тенге. Вторая причина — местонахождение. Чтобы быть частью медиаландшафта, надо работать изнутри страны, поддерживать связь с коллегами. Сообщество независимых казахстанских журналистов довольно маленькое, там все друг друга знают и о новых проектах легко узнают через нетворкинг. Но своим кругом они встречаются, как правило, при освещении каких-то событий, на которые репортёры госканалов не ходят — например, митингов, маршей, пикетов, судов над активистами. Ни я, ни Лиза эти события с места освещать не можем, и мы остаёмся немного за рамками того, что происходит внутри медиасообщества.
Это ваш первый грант?
— Да. В целом процесс прост и понятен. Все основные вопросы нам объяснили на вебинарах, процесс заполнения всех отчётов тоже был относительно прост. С административными вопросами — деньги, отчёты, я думаю, мне было просто в силу экономического образования, лишь пару раз с мамой-бухгалтером советовалась. Проблем с документами тоже не было: в один из приездов я сделала себе ЭЦП и все отчётности сдавала через eGov.
Почему вы выбрали именно жанры лонгрид и подкаст?
— Мы ориентировались на российское издание «Холод». Но это такой недостижимый идеал: для того, чтобы, как они, искать истории в регионах и выносить их на федеральный уровень, надо иметь достаточно денег на поездки в регионы. Мы делаем то, что можно делать на удалёнке, куда-то отправляя фрилансеров. На региональные истории у нас просто нет бюджета.
Мне хотелось сделать подкаст, который можно было бы послушать как отдельную историю, со вставками из оригинальных интервью. Но из-за особенностей речи спикеров в итоге получился микс форматов: частично подкасты «Холода», частично — «Давай голосом» премии «Редколлегия» (мы обсуждали текст с его авторами, пускали перебивки хороших цитат). Насчёт речи поясню: разговорная речь у всех поставлена по-разному, кто-то изъясняется лучше, кто-то хуже; а когда человек несколько лет находился в колонии, то у него в речи присутствует жаргон, он иначе строит предложения. Бывает, где-то сложно ёмко сформулировать мысль, и хотя из долгого разговора смысл будет понятен, невозможно найти краткую цитату, к которой не надо было бы подводить большой кусок контекста. И если в тексте мы могли дать «приглаженный» вариант, то в подкасте пригладить речь не получится. И тогда возникал этический вопрос а стоит ли вообще этот кусок брать? Поэтому пришлось менять формат подкаста на ходу.
Подкаст № 3 «Медицинское (не)обеспечение»
Подкаст № 4 «Неблизкие близкие»
Подкаст № 5 «Начальница отряда»
Подкаст № 6 «Возвращение на волю»
Я считаю, что время лонгридов уже немного прошло. Всем проще читать тексты в соцсетях. Меня вдохновляет кейс PROтенге, которые не стали делать свой сайт, а делают медиа в Instagram. Но для лонгридов это, конечно, не подходит. Я люблю лонгриды за всеобъёмность, за возможность показать не просто историю, а её предпосылки и последствия. В коротких форматах этого практически нет.
Думаю, что одна из причин не особой популярности лонгридов в Казахстане: если работы на месяц, то и гонорар должен быть такой, как получил бы журналист за месяц работы. Мало кто из редакторов на такое пойдёт. Думаю, хороший лонгрид может стоить 100-120 тысяч тенге — и это не лонгрид с работой на месяц, это несколько интервью, расшифровка, написание. Именно столько мы закладывали в бюджет. А себестоимость одного подкаста выходила примерно 60 000 тенге (если считать только обработку записи по 10 000 тенге за 10 минут). У нас подкасты обычно создаются по принципу «И швец, и жнец, и на дуде игрец» — в предыдущих проектах я в основном всё делала сама. Если по уму, отдавать на аутсорс, то это будут большие деньги.
Как родилась идея проекта о женщинах-заключенных?
— Идею проекта о жизни женщин после заключения предложила активистка Фариза Оспан. Она стала автором первого материала, также по тексту написали я, Юна Коростелёва и Айсулу Тойшибекова, ещё два лонгрида подготовила Оля Логинова (текст № 1 и текст № 2). В обществе увеличивается интерес к колониям и тюрьмам, потому что люди замечают, что сесть в тюрьму можно и по политической или экономической статье.
Лично меня зацепило осознание, что люди после заключения зачастую остаются на обочине жизни, все дела пущены на самотёк. У нас не принято об этом задумываться — видимо, срабатывает логика: «Если ты не совершаешь ничего противозаконного, то, значит, тебе ничего не грозит, и можно об этом забыть». А по факту на людей, которые вышли из колонии, просто забили. Человеку вместо реинтеграции в общество проще совершить преступление, потому что в колонии хотя бы понятно, как жить: там есть расписание, есть работа, есть еда и крыша над головой. Это страшно.
Как вы брифовали авторов?
— В самом начале работы над проектом прикинули грубый скелет, что хотим видеть по каждой статье, и авторам сказали, что если будут даны ответы на 80 % поставленных вопросов, то хорошо. Героинь должны были искать сами авторы. Нам повезло, что Фариза вышла на работников алматинского фонда «Реванш», которые пообещали и действительно помогли нам с остальными героинями. Единственный текст, который мы делали через пресс-службу КУИС, — про сотрудницу колонии (они не любят слово «надзиратель»). Не могу сказать, что я этим материалом очень довольна: текст довольно приглаженный, такая альтернативная картинка о колонии, в которой всё хорошо (а по факту там далеко не лучшие условия и был кейс с сексуальным насилием со стороны сотрудника). Ну, значит, так получилось — некоторые тексты просто нельзя улучшить.
С какими сложностями вы столкнулись?
— У нас случились все форс-мажоры, которые только могли случиться: заблокировали платформу Anchor, через которую мы выкладывали подкасты; нам не давали доступ к документам; на наши запросы давали отписки; герои отказывались говорить, несмотря на договорённости… Я проект немного по-другому представляла, но в целом мы сделали лучшее из возможного — особенно в условиях удалёнки и коронавируса.
Тексты нам сдавали готовыми, мы их редактировали, брифовали иллюстратора Зерде Турдыбек, если была инфографика, то я её готовила параллельно с текстом, в итоге оставалось лишь сверстать — два-три дня на это.
Были сложности в техническом производстве подкастов. Запись относительно проста, а вот склеить его — головная боль. Я пожалела, что не отдала функцию редактора/продюсера/менеджера подкаста на аутсорс. Наш технарь по подкастам не работал сам как редактор, он мог только убрать мелкие огрехи или улучшить качество записи, но все тайм-коды для склейки я ему высылала сама. Мне приходилось прослушивать записи десятки раз, потом клеить, потом снова слушать — подходит или нет по контексту, снова переделывать… Это огромный пласт работы, очень много времени. Нам просто повезло, что наш технарь спокойно относился к вечерне-ночной работе: я целый день работала над этим, у него уже была уже ночь, а мы всё равно ещё сидели и обсуждали, где порезать, а где оставить.
Из плюсов — мы прокачались в Tilda, а также в Story Map. Мы давно хотели поработать с этим инструментом, а тут представился удобный случай: возможности Tilda для истории про жизнь в колонии оказались ограниченными. Таким образом, разобрались с этим инструментом. Кроме того, хорошо прокачали навыки дистрибьюции — вызовом, например, стало, когда за несколько дней до отчёта заблокировали платформу Anchor, и мы с потерей статистики пересаживались на новую площадку.
Какое влияние оказал ваш проект? Есть ли значимые результаты?
— Больших структурных изменений не произошло. Была одна вещь, которую я не хотела бы относить на наш счёт, потому что этим долгое время занимался фонд «Реванш». В одном из текстов описывается, как женщина, выйдя на свободу, не получила удостоверение личности и прописку, поэтому её не брали на лечение. «Реваншевцы» писали куда только можно, в конце концов она получила химиотерапию, хотя документы ей прислали только через два месяца после выхода из колонии. У нас как раз тогда вышел материал, но я не могу сказать, что это наша заслуга. Возможно, просто совпало. Чуть позже об истории этой же героини выпустили текст наши коллеги из Masa Media, но с другим фокусом.
В жизнях самих героинь, я думаю, очень сложно добиться изменений несколькими текстами. Вряд ли люди, которые отвечают за изменения в жизни этих героинь, читали наши тексты. Да и одного проекта недостаточно, чтобы повлиять на статус-кво. Вот если бы это была какая-то масштабная кампания… Единственное, что знаю точно: несколько подписчиков нам написали, что хотели бы помочь «Реваншу» с книгами в колонию, вещами для фонда. Такая микропомощь — мы сейчас планируем небольшую кампанию. Но большого эффекта тексты, к сожалению, не возымели.
Из этого проекта мы вынесли сразу несколько уроков. Главный, наверное, в том, что нужно как-то менять площадку или формат.
Можете ли вы дать рецепт хорошего лонгрида и хорошего подкаста?
— История всегда должна быть про людей. Всегда надо задавать себе два вопроса: «В чём история?» и «Почему люди будут это читать/слушать?», т. е. почему вы выбираете именно такой формат. Хороший лонгрид — это текст, из которого невозможно больше ничего убрать, не потеряв смысл, поэтому не стоит фокусироваться на деталях ради деталей. Ну и в целом есть обычные журналистские стандарты: никому не навредить, никого не раскрыть (если просят об анонимности), с эмпатией относиться к своим героям, не ставить провокационные заголовки и т.д.
Материал подготовлен в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP, которая реализуется Internews при поддержке USAID.
