Известный казахстанский журналист и редактор Вадим Борейко (в прошлом — главред телеканала КТК, ежедневного выпуска газеты «Время» и сайта Forbes.kz, обозреватель Ratel.kz), хоть и работает в журналистике более 40 лет и выпустил несколько книг, просит не называть его патриархом, аксакалом или мэтром. «Только без этих оскорблений. «Патриархи» покрываются бронзой и не скачут, как молодые репортёры. Сам я долго руководил коллективами, и теперь мне не хочется ни руководить, ни подчиняться. Предпочитаю «полевую» работу, на ногах. Сейчас у меня, наверное, самая золотая профессиональная пора», — говорит он.
22 августа YouTube-каналу Вадима Борейко «Гиперборей» исполняется два года: в тот день в 2019-м вышел первый проморолик. На сегодня у канала с качественной картинкой и слаженной командой около 80 тысяч подписчиков и восемь миллионов просмотров, вышло 230 роликов хронометражем от пяти минут до часа и более. Изначально канал задумывался как площадка для представителей гражданского общества, у которых ведущий брал интервью. Позже появились репортажи, еженедельные обзоры, расследования и полноценные документальные фильмы. В 2021 году по гранту Internews Kazakhstan Борейко и его команда сделали цикл экологических журналистских расследований, который получил название «ЭкоЭхо».
Экологическая тематика, говорит Вадим Борейко, не слишком «заходит» аудитории: просмотры этих роликов редко превышают отметку в 10 тысяч. Цифры невысокие, но это не повод, чтобы этими проблемами не заниматься, считает журналист.
Вадим Николаевич, как создавался ваш YouTube-канал?
— Вначале делали продакшен на базе студии MediaZavod моего друга Игоря Пискунова. Затем мы выиграли очередной грант, приобрели оборудование: три камеры GoPro, компьютер, свет, радиопетлички, дрон, и это позволило стать полностью технически независимыми. В команде YouTube-канала «Гиперборей» три человека: оператор, видеоинженер, режиссёр-постановщик Антон Кузнецов, оператор, фотограф, пилот дрона Роман Егоров и я, автор и ведущий.
Легко ли вам было перейти на YouTube?
— Да. У меня был небольшой опыт на ТВ — в конце 1990-х я год работал главным редактором телеканала КТК, так что телевизионную кухню знаю. Для меня вообще не представляет большой проблемы переходить на новые форматы: в жизни я делал это довольно часто. Меня периодически увольняли из редакций по разным причинам — от поведенческих до политических. Из-за этого выработалась повышенная адаптивность к новым форматам и хорошая привычка постоянно учиться.
Сколько роликов вы выпустили?
— За два года — 230 различных видео, то есть в среднем — два ролика каждую неделю. YouTube любит, когда контент выпускаешь часто. Сейчас мы идём по такому же графику: по воскресеньям выходит обзор «Рейтинг главных событий недели», а по четвергам — расследование, репортаж или интервью. Также бывают событийные спецвыпуски. Допустим, в Алматы прошёл митинг — в тот же день сюжет и выдаём. А год назад две недели подряд ежедневно выпускали репортажи на тему коронавируса.
Сегодня у нас около 80 тысяч подписчиков и восемь миллионов просмотров. Ровно 60 тысяч подписчиков и шесть миллионов просмотров мы набрали за первый год, во второй год рост снизился. Что, конечно, огорчает. Думаю, основная причина снижения темпов — наше увлечение экологической проблематикой. К сожалению, большинство казахстанцев не слишком волнует сохранение окружающей среды — эта потребность не находится в фундаменте «пирамиды потребностей Маслоу», как кров, пища, здоровье, образование. Но для меня это не повод бросать экологическую тему. У канала сформировалась так называемая «ядерная» аудитория — вот эти зрители нас активно смотрят и донатят.
О сборе донатов я объявил ровно год назад. За последний год мы выпустили около 130 роликов, а гранты покрыли производство лишь 10 из них (кроме интерньюсовского цикла, мы также сняли три документальных фильма о качестве воздуха в Казахстане: «Уголь против газа», «Heavy metal в наших лёгких», «Выхлоп» — на грант посольства США). Так что львиную долю контента производим на донаты, да ещё несколько раз была реклама.
А есть ли наблюдения, за какие ролики больше всего донатят?
— Экологические ролики набирают немного просмотров — 10 тысяч плюс-минус. Но именно на них донаты идут хорошо. Я рад любой помощи: бывало, присылали и 100 тенге, и десятки тысяч. С донатов оплачиваю операторскую работу, монтаж и расшифровку интервью. Самому мне достаточно той зарплаты, которую получаю по гранту.
А легко ли было начать брать донаты?
— Тут был барьер: «никогда ещё Воробьянинов не протягивал руки». Однако моя подружка, молодая писательница Мада Мусина убедила меня, что сейчас краудфандинг в порядке вещей, общепринятая культура, и ничего зазорного в этом нет. Мне повезло, что аудитория у канала сформировалась воспитанная, никто не попрекает, не выставляет условия: «Я перечислил тебе 500 тенге — сделай репортаж вот на эту тему». Люди присылают донаты, полагая, что я сам сформирую повестку канала такую, какую надо.
Конечно, ежедневно поступает примерно по 10 просьб из разных регионов Казахстана — приехать и осветить ту или иную проблему. Каждая начинается со слов: «Мне хотелось бы, чтобы вы сделали то-то и то-то». Как будто наш канал — это стол заказов. И никто не интересуется, есть ли у меня желание, возможности, средства и главное — время. Ведь время — ресурс невозобновляемый. Поэтому я снимаю только то, что сам считаю интересным, нужным и правильным. В этом смысле давить на меня бесполезно. А зрители, в том числе доноры, взамен имеют YouTube-канал, на который никто не способен повлиять. В том числе грантодатели.
Как возникла идея экологического проекта «ЭкоЭхо», который вы делаете на грант Internews?
— Сначала возникла идея подать заявку на грант. Потому что если ты получаешь грант, вместе с ним получаешь некоторую финансовую уверенность в завтрашнем дне на определённый срок — в данном случае на семь месяцев. Темы я прописал сразу в заявке: недостатка в них нет никогда. Сначала назвал проект «ЭкоОко», но оказалось, что в Шымкенте есть экологический некоммерческий фонд с таким же названием. Поэтому пришлось переименовать в «ЭкоЭхо».
Как шла работа над журналистскими расследованиями?
— Наиболее проработанными и масштабными были первые два ролика — «Генералы песчаных карьеров» и «Сарыагаш: мусорный ветер». В «Генералах…» было довольно много локаций: мы снимали месяца полтора в Алматы, в Алматинской области, в Шымкенте. Рассказали в том числе о том, что на территории Алматы, на границе с Карасайским районом области, одна компания вырыла два огромных карьера, что делать вообще-то категорически запрещено. Эти огромные ямы в 60 метров глубиной копали весь прошлый год, и в городском акимате об этом не знали (или делали вид, что не знают). Департамент экологии вынес предписание о незаконности работ, наложил штраф и постановил карьеры рекультивировать. Потом были суды. Я недавно связался с государственным экологическим инспектором Алматы Динмухамедом Лесбековым. Он сказал, что департамент экологии города выиграл апелляцию в суде у компании, и теперь она должна заплатить в бюджет 3,5 млрд тенге в качестве компенсации за нанесённый ущерб. Считаю, это победа.
А расследование «Мусорный ветер» ценно тем, что после него были большие последствия в Сарыагашском районе. Там проблемы не только с мусором, но и с другой коммуналкой: отсутствовали водопровод, канализация, газ, и всё это оказалось замешано на коррупции. Вскоре после выхода расследования возбудили уголовное дело, арестовали заместителя акима района, у которого я брал интервью. Он предлагал залог в 200 миллионов тенге наличными. Но ему всё-таки применили санкцию — содержание под стражей: я так понял, была установка из «центра». А недавно в пригороде Сарыагаша наконец, спустя восемь лет борьбы, дали газ.
В работе журналиста очень часто после выхода материала ничего не происходит…
— Наша задача — показать и доказать. Показать проблему и доказать факты. Журналисты же не могут подменять собой государство, силовые органы и суд. А часто бывает, что власти сами не заинтересованы исправить ситуацию. Поэтому я, с одной стороны, не затачиваюсь, чтобы результат был кровь из носу. Для меня важнее процесс работы. Как говорится, делай что должно… Если будешь ставить целью обязательно результат, но не сможешь его добиться, то в конце концов руки опустятся. С другой стороны, я редко «разжимаю челюсти». Да, у журналистов довольно ограниченный арсенал оружия: компьютер да смартфон. Но и это немало.
А конкретные результаты или победы я воспринимаю как бонус. Вот, допустим, недавно было поручение президента Токаева построить новую газовую станцию на алматинской ТЭЦ-2. Активисты много лет «топили» за это решение, которое позволит практически избавить мегаполис от смога, и «Гиперборей» принял в этом активное участие: мы посвятили газификации ТЭЦ около 30 роликов. И вот, наконец, решение принято!
Можно назвать и ещё успешные кейсы, к которым наш канал был причастен: это запрет строительства горного курорта «Кок-Жайляу» и возврат урочища в состав Иле-Алатауского нацпарка, отмена строительства конгресс-холла на «Атакенте».
А самый значимый результат нашей работы, считаю, такой: в январе этого года мы снимали сюжет о многодетной семье из Иссыка. В прошлом году 30-летняя мама пятерых детишек умерла после родов от ковида. В доме, где их приютили родственники, была угольная печь, утром она остывала, полы были ледяными, дети часто болели. Отец семейства сказал мне, что у него мечта: иметь свой дом. Мы объявили сбор донатов и за три недели собрали для них 19 миллионов тенге. На эти деньги семья купила пятикомнатный, в двух уровнях, дом. Сейчас в нём заканчивают ремонт. Скоро нас обещают позвать на новоселье. Вот здесь определённо есть чем гордиться.
А как вы сами пришли к экологической теме? Признаюсь честно: мне как журналисту неинтересно работать над темой экологии. Я давно пытаюсь понять: то ли не доросла, то ли изначально склад характера другой.
— Я сам всего лишь четыре года назад заинтересовался ею. В 2017 году познакомился с защитниками урочища Кок-Жайляу, с тех пор мой круг общения — в основном экологические и другие гражданские активисты. В Европе «зелёная» тема актуальна уже много десятилетий. А в Казахстане сохранение окружающей среды проходит «по департаменту культурки» — как нечто, что финансируется по остаточному принципу. Хотя экология — это всё, что внутри и вовне нас. Всё, что мы пьём, едим, чем дышим, по чему ходим. В Казахстане экологическая ситуация на грани катастрофы: наши поездки по стране в последний год показали мне, до какой степени. Что усугубляет эту ситуацию, так это выученная беспомощность населения, когда люди считают, что они не в силах ничего изменить. И сами не делают, и других пытаются «обесточить», говоря активистам: «У вас ничего не получится». Но, слава Богу, у нашего канала есть что предъявить этим «премудрым пескарям» — результаты. Когда дело всё-таки сдвигалось с мёртвой точки.
